С-11

[Orige]

Мальчишки. Лучшие друзья, считающие, что всегда будут вместе, и реалии жизни, когда они оказываются раскиданы по разным уголкам страны. Встретиться уже взрослыми, не узнать друг друга и крупно поцапаться. Воспоминания о детстве и горечь от того, кем они стали.

@темы: Round C, выполненное

Comments

[Гость]

1584 слов.

Он редко кого запоминал с первой встречи, но вот этот парнишка был исключением: сразу бросалась в глаза какая-то его общая неаккуратность, ломаность, нелогичность, проявляющаяся уже во внешности – почему у него, например, такие жуткие торчащие коленки? А глаза раскосые, как у китайца? А скулы эти жуткие? Да и одет он был странно: футболка, являющая собой воплощенный наркоманский приход каких-нибудь таджиков, штаны, явно передавшиеся по наследству от старшего брата – они были шире и короче, чем надо…
Жутковатый в общем типчик. Не любил он таких.
А больше ровесников на этом празднике и не было: остальные взрослые да сестра с подружками – не к сестре же идти, а потом скучать и страдать от этих бабских разговоров… Ровесник всё лучше. Пусть даже и такой… негармоничный.
Он-то как раз совершенным почти что был – ну, или считал себя таковым. Аккуратный – не потому что мама сказала, а сам по себе, лицо нормальное, сам в общем-то тоже ничего так, относительно гармоничный – обычный нормальный парень, мальчик ещё совсем. Зато с таким и поговорить приятно, не то, что с этим…
Они стояли друг напротив друга и не знали, что им, собственно, стоило бы такого сделать, чтобы начать хоть как-то общаться, на радость своим матерям; тогда второй показал первому средний палец – не меняя прищурено-настороженного выражения лица, вообще никак не двигаясь, только лишь поднимая руку в этом жесте.
Он опешил. Он, конечно, с друзьями тоже так иногда делал, когда уж совсем было весело, и никто из родителей не мог их за этим поймать, но незнакомому мальчишке? на празднике?...
И он последовал его примеру – более робко, чем его решительный неаккуратный товарищ, пугливо озираясь, не видит ли его мама…
…и это было большой ошибкой, так как в следующее мгновение мальчишка его пихнул – не сильно, плечом, но тем не менее внезапно и очень ощутимо. И следующие полчаса они занимались тем, что напряженно пихали друг друга в плечо, не сводя напряженных, но уже развеселившихся глаз.
Его мама хотела было кинуться выручать сынка от этакого задиры, но мама второго мальчика остановила её:
- Расслабься, и дай им пообщаться. Даю слово, ещё час и они будут неразлучными друзьями.
И она была абсолютно права.
Ему и Артуру на тот момент было шесть лет.

Он вздыхает и вытягивает длинные ноги – предмет восхищения девчонок школы и зависти окрестных парней: сильны они к тому же были, бегал он – дай бог так каждому бегать… Так вот, вытягивает и выдыхает раздражительное:
- Слушай, я съезжаю. Не могу так больше, с родителями.
- Сдурел? – говорит он, не разворачиваясь: домашнее задание требует крайней аккуратности и внимательности. – И куда ты попрешься, в шестнадцать лет, один?
- Да куда-нибудь. В Москву, например.
Вот теперь он разворачивается; он в принципе редко когда одобрял буйные и безумные идеи своего лучшего друга, но сейчас это был, пожалуй, перебор.
- В шестнадцать лет, - повторил он, взмахивая руками. – Без финансовой самостоятельности, без образования, без всего! Слушай, ну не дури, Артур, а? Помиритесь вы ещё двести раз…
- Помиримся… - Артур скривился, проводя рукой по струнам гитары: он и сам понимал, что нет, после такого не помирится. Ему бы хотелось верить в свои слова, но нет. – Как будто в песочнице, блин. Куличик сломали, а потом помирились. – Он поднимает глаза на друга, отчего тот нервно поджимает губы: вот кретин, и не послушает ведь… - Да небойся ты, будет у меня финансовая самостоятельность, будет. Я парень башковитый, не пропаду.
Это уж верно. Когда он сидел в школе за партой, сдавая за него и сочинения, и вообще черт знает что, умудрялся каким-то макаром работать и доставать деньги вообще чуть ли не из воздуха. За что потом, правда, платил по полной перед директором, но ведь – справлялся же. И неплохо справлялся, так, что он отчасти ему завидовал.
- И когда собираешься?
- Да хоть завтра. Не могу больше тянуть, понимаешь? В Москву еду. Там хоть работа нормальная будет…
- Угу. И кем устроишься, грузчиком?
- Да хоть и грузчиком. Десять штук-то не лишние.
- А где жить-то будешь, хоть представляешь?
- Спрашиваешь. У Криса и буду, там хоть платить за вписку не придется.
Он вздохнул и покачал головой.
- Дебил ты. Ну куда лезешь…
- Хочешь – давай вместе поедем.
- Не поеду я никуда! – Он садится рядом с другом, по-турецки складывая ноги. – Дай доучусь сначала, специализацию получу, а потом и поеду. Раньше, ты меня извини, никак, смысла нет.
- Ну как знаешь. – А ещё он не только красавчик и главный школьный хулиган, но ещё и полнейший безответственный дебил, и это сильно его бесило, особенно сейчас, когда он говорит о таких серьезных и абсурдных вещах. Одна была надежда, что он передумает…
…не передумал. К сожалению. Он пришёл к нему с утра, а там – психующая мать, мрачный, злой на себя и на сына отец, записка с прилагающимися к ней деньгам (и откуда только три штуки достал? неужели у него и до этого была какая-то работа, а он об этом не знал?), и пустота в его комнате – как оказалось, навсегдашняя. Больше Артур домой не возвращался.

Часы все тикают и тикают на столе – он давно просил хозяйку квартиры заменить этого уродца на что-нибудь более бесшумное, потому что это тиканье периодически доводило его до бешенства – как сейчас, например.
Раздолбать бы их к чертовой бабушке.
А он на это словно и внимания не обращает – как он может не слышать этого ужасного тиканья?
Когда всё-таки друг друга узнали внезапно, он даже чашку мимо рта пронёс – хорошо, не расплескал ни капли. А этот – хоть бы отреагировал как-нибудь…
Черт возьми, Артур. Почему у меня такая дрянная память на лица и я тебя не сразу узнал? Почему?
- Спасибо, что ничего не сказал, - и снова, как в детстве, вытягивает вперёд себя ноги, по-прежнему длинные и сильные.
Ощущая неловкость положения, взлохмачивает длинные патлы и отводит взгляд. Такой же, как в детстве – прищуренный, раскосый и напряженный.
Но, стоит ему посмотреть в глаза, он взгляд ещё дальше отводит – боится.
А ведь никогда же раньше не боялся, всегда прямо смотрел.
Почему ничего не заподозрил, когда Ася назвала ему свою фамилию? Как она вообще замуж-то умудрилась за него выйти, они же такие разные?
- За что спасибо? – медленно и не сразу спрашивает он.
- За понимание, - Артур нарочито громко, неестественно смеется. От смеха его схватывает кашель – хроническая болезнь завзятого курильщика – и он скручивается в маленькую единую точку.
А он ждёт. Когда пройдёт у Артура кашель, когда он сам свыкнется с тем, что мир встал с ног на голову, что право поменялось на лево, и теперь уже не Артур вселенское зло, каким был в школе, а он – почти уведший чужую жену законопослушный гражданин, «менагер»…
В соседней комнате под мерный шум компьютера спят дочки Аси – два маленьких почти что котёнка, такие же большеглазые и невероятно милые: одна светловолосая и белокожая, как мама, но с папиными длинными ногами и раскосыми глазами, а у второй – темные волосы и смуглая кожа, прямо как у отца, зато Асины музыкальные руки и пронзительная голубизна в глазах. Завтра им в школу, утром они поздороваются с папой, а Карина, как истинная мамина дочка, спросит у него, почему до сих пор нет мамы; а мама…
- Ты меня прости, - неожиданно заговаривает он.
- Поздно просишь, - кривится Артур. – Не узнал бы тебя – убил. Хорошо, что узнал, пусть поздно, но всё же.
Нервно дергает уголком губ и барабанит по столу.
Он никогда не замечал у Артура такой мимики и таких специфических жестов – и от этого становилось страшно, натурально страшно, даже не так страшно, когда он узнал об Асиной смерти.
Чёрт возьми, парень, а я же тебя знал совсем другим. Пацаном весёлым, мальчишкой. Добрым, который муху бы не обидел. И я бы никогда тебя не предал… наверное.
- Черт бы побрал всё это, - сжатый в маленькую точку Артур распрямляется, вытягивается на стуле, и ему показалось, что ещё чуть-чуть, и он целиком заполнит комнату; потрясающее владение собственным телом. – Ну ладно ты, ты не знал обо мне, Ася бы ни за что не сказала, а она-то? Какого черта она так?... Две дочери, две! Семь и девять лет! – Он начинает почти что кричать. – О них она подумала?
- Не кричи, девчонки спят, - мерно отчеканил он без единой эмоции в голосе.
Артур вздрагивает, как от удара – очередного в его сторону. И сжимается обратно в точку.
Он никогда не чувствовал себя преданным, считал удачным, везунчиком – и всё это ради того, чтобы предать самому. Пусть невзначай, но лучшего друга. Бывшего. Наверное.
- Почему ты в глаза не смотришь? – не выдерживает Артур: получается, это он отводил взгляд, а вовсе не Артур? Чёрт, это всё невероятно сложно было…
Он встречается с глазами Артура, и даже не удивляется тому, как опешил его бывший лучший друг: интересно, и что он там увидел?...
- Ну ты даешь, - качает он головой. – Надо ж себя так изуродовать.
Он не стал спрашивать о том, что увидел в его глазах его бывший лучший друг. Потому что он снова начал вести себя как в детстве – вжал голову в плечи, когда ожидал наказания от отца, или просто чего-то боялся – и даже как будто они снова дети, мальчишки на празднике у родителей, которые нет бы познакомились друг с другом бы нормально, а начали друг друга пихать…
Когда всё вокруг было непонятно, и от этого очень и очень страшно.
- Ты не бойся, - неожиданно заговорил он, - если мусора узнают – признаюсь сам. Тебя и девчонок я в обиду не дам, тебе ещё семью кормить. Только ты больше не вмешивайся, хорошо?
Артур слушал внимательно, подперев голову руками – опять же, как в детстве. И так растерян, что лишь покорно кивает на ровные и почти безэмоциональные слова друга.
Его друга.
Ставшего за десять лет чужим, незнакомым – но по-прежнему свой.
Его лучший друг.
- Ладно, - говорит он. – Спасибо тебе. Не буду останавливать, если…
- Хорошо. – Он перебивает его поспешно, не желая слушать окончания фразы:ведь всё и так ясно.
И когда только мы успели повзрослеть и испортиться?...

[Orige]

Гость , извольте слова таки посчитать.

[Гость]

Ммм, а можно уточнить смысл этого действия? Не то чтобы мне сложно, вовсе нет, просто непонятно, зачем. Это же не однострочники, где крупногабаритные рассказы помещаются в отдельном месте.
Но так - 1584.

[Orige]

Гость , это условия феста

[Гость]

Ну окей, условия, но зачем? Какой смысл в этом? На Хоте это понятно - раньше там были ограничения по размерам, на однострочниках, но тут-то?
Просто не вижу смысла в бессмысленных действиях,уж извините :/

[Orige]

>- минимум сто пятьдесят слов для выполнения.
Воспринимайте как формальность. Вам же не трудно.

[Тэн Морган]

Сильно. Я даже не ожидала столь пробирающего текста. Зачеркнутые строчки особенно хороший ход)) В общем, я как заказчик, безумно рада как самому факту выполнения, так и самому тексту. Однозначно в коллекцию. Открывайтесь, я очень хочу на вас посмотреть ^___^

[D-r Zlo]

Orige ладно-ладно, без обид ))) Мне действительно не сложно )))

MorGun автор, собственно, я )))