Дракон, принимающий облик человека/Принцесса. Довольно долгий брак, дети. Встречать на пороге очередного рыцаря. "Па-а-ап, опять за мамой дядя пришел!"
Путь был длинным, очень длинным; пожалуй, Рыцарю никогда не удавалось преодолевать столь длинных путей, даже когда эгоистичный и капризный король (королёк уж скорее) отправлял его за подвигами в самую крайнюю страну на их земле – Рахию, где песок так горяч, а люди и их души холодны, что тоска по цветущей и такой умеренной родине становилась только острее. Но путь в замок Дракона был ещё длиннее. Пожалуй, это было самое глубокозапрятанное логово чудовище не только на их земле, но и вообще на всех берегах мира. Рыцарь успел постареть, лицо его и без того худое, ещё сильнее осунулось и удлинилось, а вокруг глаз были такие черные круги, что стоило прищурить глаза и вы моглибы перепутать его голову с черепом и сильно испугаться; кобыла за всё время пути успела умереть, а ближайших деревень вокруг замка дракона уже не было – кроме одной, на склоне мрачных бальзамитовых гор, где жили мрачные и молчаливые северные люди; они-то и указали дорогу рыцарю в замок дракона. Впрочем, назвать это место замком никак было нельзя: скорее, это просто был большой и не очень аккуратный дом, переделанный с, как понял рыцарь, церкви; глухие серые стены, на которых раскинули свои стебли дикий плющ, настенные розовые кусты, мох и висячие папоротники; серая и темно-изумрудная трава, меняющая, как листья ясеня, свои оттенки от ветра; серебристый колодец с необыкновенно чистыми камнями; высокие узкие окна, которых едва можно было разглядеть за листьями; высокая черная – темно-серая – крыша, на парапете которой, грустно сложив руки, стояла Смерть с распростертыми, будто обнимающими эту землю, крыльями… Рыцарь устало опустился на край колодца; сил не было никаких, а ведь сейчас, именно сейчас, ему предстояло встретить Дракона и… И что здесь делает эта девочка? Они смотрели друг на друга с глубоким недоумением и растерянностью. У девочки были две толстые белокурые косички, широкий лоб, серо-голубенькое, почти деревенское, платье – от деревенского его отличали кружевной воротничок, изящный и, видно, очень дорогой подъюбник да кардамоновое колье на шее. В руках она держала большое деревянное ведро для воды, а на ногах у неё были красивые башмачки из серого шёлка с кровавыми, как драконьи слезы, рубинами и остренькими, как её взгляд, носками. Они смотрели друг на друга ещё некоторое время; и только рыцарь было засомневался, что приехал именно туда, как девочка вдруг криво, совсем не по-детски усмехнулась, бросила ведро и громко крикнула: - Пааап, тут опять за мамой дядя пришёл! И бросилась к двери, зло зашипев перед этим на опешившего рыцаря. Во двор вышел мужчина; в том, что он и есть дракон, рыцарь не засомневался нисколько, хоть от человека его отличали только длинные острые ногти да узкие зрачки рептилии. У него были смуглые сильные руки, короткие встрепанные черные волосы, помятое в боях лицо и простая, но дорогая одежда, а из украшений на его шее висел только кулон из кардамона – тот самый «третий глаз дракона», о котором его предупреждал епископ, отправляя его в дорогу… сколько лет назад? Да неважно. Девочка подбежала к нему и обняла за ноги, зло посматривая на пришельца, потревожившего их уединенный покой; рыцарь не стал доставать меч из ножен, просто встал, чтобы… да просто встал, из вбитого в него такими долгими и упорными трудами этикета. Дракон усмехнулся, глядя на несчастного и растерянного рыцаря. - Опоздал ты, воин. - Опоздал?... Рыцарь в этот момент выглядел ещё жальче обычного: он растерянно глядел то на озлобившуюся девочку, то на её такого злого и мрачного отца, то на окна дома, и лишь, прерывисто вздохнув, выдал: - Неужели?... Дракон, усмехаясь, кивнул; из дома вышла женщина. Догадка рыцаря была верна – да, это была именно принцесса, её лицо он не перепутал бы ни с чьим ещё; она сильно постарела, хотя всё равно продолжала выглядеть не на свой реальный возраст, но – золотые (уже почти посеребрившиеся) косы так же струились вниз, перекинутые через плечо на грудь; зеленые, уже не такие яркие, глаза смотрели с той же сдержанной мудростью; а фамильное королевское золотое колье на шее! Нет, это определенно была принцесса. Но… - Неужели я ехал столько лет?... - Дорогой, кто это? Принцесса его даже не узнала; впрочем, не удивительно, она ведь не видела его столько лет, и помнит его ещё молодым рассеянным человеком, без роду и племени, но каким-то чудом прибившегося к королевскому рыцарскому ордену… Дракон обнял её за талию, поцеловал в висок и тихо попросил, чтобы она шла в дом с девочкой; она, недоуменно озираясь, покорно исполнила его просьбу, бросив свое растерянное «Идем, милая»; девочка же мрачно посмотрела на рыцаря, молчаливо обещая ему все невообразимые муки, если только с папой что произойдет. Дракон смотрел им вслед – с любовью? рыцарь не мог в это поверить, но это было так; а ведь ему было известно из книг, что такие твари не умеют любить, что алчные, бессердечные, сжирающие людей прямо с одеждой, вытаскивающие из колыбелей младенцев… Выходит, врут эти книги? - Жаль мне тебя, рыцарь, - дракон подошел к нему; и он бы никогда не узнал в этом мрачном, но вполне человеческом господине ту черную тварь, похитившую много лет назад юную принцессу прямо из королевского парка – и не испугался ведь! – ЕЗжай домой, тебе больше нечего ловить. Рыцарь сел на колодец, закрыв лицо руками; он прерывисто дышал, стараясь сдержать уже свои почти старческие переживания и волнения. - Я столько лет, - произнес он, - столько лет добирался до логова дракона, преодолевая множество препятствий, сражаясь с самыми невообразимыми демонами, сподручниками самого ужасного зла на земле; я терпел самые различные трудности и мучения; и ради чего? - Ну, будет, - дракон остался равнодушным к таким почти предельным страданиям рыцаря; взгляд его горел холодно и равнодушно. – Иди домой, рыцарь. Тебе некого тут спасать; ты сам видел, что принцесса счастлива. - У меня нет дома. Рыцарь встал, слегка шатаясь – настолько ошеломительным было его горе. Глаза не то горели, не то блестели, а в голове не было ни единой мысли, кроме его необыкновенной тупой боли от происходящего. Дракон вновь усмехнулся, глядя на него; но эта усмешка теперь была вовсе не злобно-ироничной, каковой была до этого; скорее… сочувствующая что ли? - Возвращайся, рыцарь. – Он скрестил руки на груди. – Когда вернешься – именно когда вернешься – выполни мою просьбу; выполнять поручения, похоже, единственное, что ты умеешь лучше всего, если не считать фехтования, - в глазах пробежал едкий огонек, - и преодоления своих мучений. Рука его достала из ведра, брошенного девочкой на землю, три предмета: книгу – новую, красивую, обтянутую, кажется, драконьей кожей, с золотой пряжкой и искусной работой лучших мастеров по рисунку; королевский женский перстень с небесно-голубым опалом; и корону – постаревшую, но по-прежнему достойно сияющей в глаза. - Это, - он протянул опешившему рыцарю книгу, - ты отдашь в монастырь Сент-Криста наокраине города Драу; ты будешь проезжать мимо него, и как раз по пути отдашь. попросила переписчика Иакова, чтобы он переписал её и отдал на книгопечатающий завод, а оригинал оставил в самом монастыре: люди должны знать историю принцессы. Рыцарь слегка дрожащими руками принял этот дар дракона; следующим он передал ему кольцо, произнося такие слова: - Это ты отдашь королевской семье; моей жене этот свадебный перстень её ухажера-принца более не надобен. Там как раз её самая младшая сестра идёт на выданье; ей же это кольцо и отдашь. А вот это, - он передал ему корону, - наденешь сам, но по приезду. - Сам? - Да, сам. Теперь иди: тебе больше нечего тут делать, рыцарь. Он посмотрел на дракона, перевел взгляд на окно, в котором была видна детская мордашка со светлыми кудрями (второй ребенок? или третий?), коротко кивнул и пошел обратно в деревню, слегка ежась от такого странного поручения дракона. Когда его не стало видно за деревьями, дракон тихо произнес: - Король умер; да здравствует король. И, постояв некоторое время на холодном северном ветру, пошел в дом, захватив с собой оброненное девочкой ведро.
Ух! Завораживает. Чем-то напоминает произведения Перумова или братьев Гримм. Особое спасибо за прекрасные описания и вертикальные зрачки дракона)) Любящего дракона))) На эту заявку возлагались большие ожидания, и вы их оправдали Красоту текста даже почти не портят очепятки. Автор, открывайтесь, буду любить! А еще мне почему-то кажется, что я вас знаю Оо
Красоту текста даже почти не портят очепятки. - несмотря на это замечание заказчика, рекомендую обзавестись хорошей бетой. Или научиться не путать предлоги С и ИЗ, а также перепроверять текст перед опубликованием.
Чем ленивее человек, тем больше его труд похож на подвиг.
Интересная задумка, неплохое исполнение.
тапкиНо, пожалуйста, проверяйте текст хотя бы в Ворде. И точка с запятой ставится только между частями сложного бессоюзного предложения, а не там, где вздумается автору. дом, переделанный с, как понял рыцарь, церкви-а это вообще кощунство.
Я в Ворде пишу. Насчет точки с запятой - извините, не соглашусь: я в курсе этого правила, но тем не менее в данном случае я обоснованно и не просто так ставила этот знак препинания. Насчет "ужасного кощунства": большое спасибо за замечания, мне они понадобятся при редакции текста )))
Чем ленивее человек, тем больше его труд похож на подвиг.
моглибы видимо,ворд пропустил. не просто так ставила А зачем? Правило есть правило,существует такое понятие, как грамотность. Нет, существуют, конечно, авторские знаки, но их в таком количестве не используют. Зачем, например, в этом предложении точка с запятой: "Король умер; да здравствует король." ?
моглибы видимо,ворд пропустил. Может быть. А может быть и я, мой грех )))
Зачем, например, в этом предложении точка с запятой: Король умер; да здравствует король. ? Почему? Окей, отвечаю: потому что в этом предложении я хотела показать ту интонацию, с которой персонаж произносит его, и разделение двух частей таким образом я посчитала необходимым.
А вообще, знаете, я не имею ничего против, когда поправляют мои ошибки - это благое дело, потому что сама я раззява, тут ничего не могу сказать, но когда это превращается в самоцель - извините, в таком случае принять Вашу критику всерьез я не могу.
Чем ленивее человек, тем больше его труд похож на подвиг.
Мне просто жаль, что иногда интересные, красивые ориджиналы бывают загублены даже не безграмотностью, а какими-то нелепыми ошибками) Сам текст как-то уже не воспринимается.
-
-
09.04.2011 в 16:24Путь был длинным, очень длинным; пожалуй, Рыцарю никогда не удавалось преодолевать столь длинных путей, даже когда эгоистичный и капризный король (королёк уж скорее) отправлял его за подвигами в самую крайнюю страну на их земле – Рахию, где песок так горяч, а люди и их души холодны, что тоска по цветущей и такой умеренной родине становилась только острее.
Но путь в замок Дракона был ещё длиннее. Пожалуй, это было самое глубокозапрятанное логово чудовище не только на их земле, но и вообще на всех берегах мира.
Рыцарь успел постареть, лицо его и без того худое, ещё сильнее осунулось и удлинилось, а вокруг глаз были такие черные круги, что стоило прищурить глаза и вы моглибы перепутать его голову с черепом и сильно испугаться; кобыла за всё время пути успела умереть, а ближайших деревень вокруг замка дракона уже не было – кроме одной, на склоне мрачных бальзамитовых гор, где жили мрачные и молчаливые северные люди; они-то и указали дорогу рыцарю в замок дракона.
Впрочем, назвать это место замком никак было нельзя: скорее, это просто был большой и не очень аккуратный дом, переделанный с, как понял рыцарь, церкви; глухие серые стены, на которых раскинули свои стебли дикий плющ, настенные розовые кусты, мох и висячие папоротники; серая и темно-изумрудная трава, меняющая, как листья ясеня, свои оттенки от ветра; серебристый колодец с необыкновенно чистыми камнями; высокие узкие окна, которых едва можно было разглядеть за листьями; высокая черная – темно-серая – крыша, на парапете которой, грустно сложив руки, стояла Смерть с распростертыми, будто обнимающими эту землю, крыльями…
Рыцарь устало опустился на край колодца; сил не было никаких, а ведь сейчас, именно сейчас, ему предстояло встретить Дракона и…
И что здесь делает эта девочка?
Они смотрели друг на друга с глубоким недоумением и растерянностью. У девочки были две толстые белокурые косички, широкий лоб, серо-голубенькое, почти деревенское, платье – от деревенского его отличали кружевной воротничок, изящный и, видно, очень дорогой подъюбник да кардамоновое колье на шее. В руках она держала большое деревянное ведро для воды, а на ногах у неё были красивые башмачки из серого шёлка с кровавыми, как драконьи слезы, рубинами и остренькими, как её взгляд, носками.
Они смотрели друг на друга ещё некоторое время; и только рыцарь было засомневался, что приехал именно туда, как девочка вдруг криво, совсем не по-детски усмехнулась, бросила ведро и громко крикнула:
- Пааап, тут опять за мамой дядя пришёл!
И бросилась к двери, зло зашипев перед этим на опешившего рыцаря.
Во двор вышел мужчина; в том, что он и есть дракон, рыцарь не засомневался нисколько, хоть от человека его отличали только длинные острые ногти да узкие зрачки рептилии. У него были смуглые сильные руки, короткие встрепанные черные волосы, помятое в боях лицо и простая, но дорогая одежда, а из украшений на его шее висел только кулон из кардамона – тот самый «третий глаз дракона», о котором его предупреждал епископ, отправляя его в дорогу… сколько лет назад? Да неважно.
Девочка подбежала к нему и обняла за ноги, зло посматривая на пришельца, потревожившего их уединенный покой; рыцарь не стал доставать меч из ножен, просто встал, чтобы… да просто встал, из вбитого в него такими долгими и упорными трудами этикета.
Дракон усмехнулся, глядя на несчастного и растерянного рыцаря.
- Опоздал ты, воин.
- Опоздал?...
Рыцарь в этот момент выглядел ещё жальче обычного: он растерянно глядел то на озлобившуюся девочку, то на её такого злого и мрачного отца, то на окна дома, и лишь, прерывисто вздохнув, выдал:
- Неужели?...
Дракон, усмехаясь, кивнул; из дома вышла женщина. Догадка рыцаря была верна – да, это была именно принцесса, её лицо он не перепутал бы ни с чьим ещё; она сильно постарела, хотя всё равно продолжала выглядеть не на свой реальный возраст, но – золотые (уже почти посеребрившиеся) косы так же струились вниз, перекинутые через плечо на грудь; зеленые, уже не такие яркие, глаза смотрели с той же сдержанной мудростью; а фамильное королевское золотое колье на шее!
Нет, это определенно была принцесса. Но…
- Неужели я ехал столько лет?...
- Дорогой, кто это?
Принцесса его даже не узнала; впрочем, не удивительно, она ведь не видела его столько лет, и помнит его ещё молодым рассеянным человеком, без роду и племени, но каким-то чудом прибившегося к королевскому рыцарскому ордену…
Дракон обнял её за талию, поцеловал в висок и тихо попросил, чтобы она шла в дом с девочкой; она, недоуменно озираясь, покорно исполнила его просьбу, бросив свое растерянное «Идем, милая»; девочка же мрачно посмотрела на рыцаря, молчаливо обещая ему все невообразимые муки, если только с папой что произойдет.
Дракон смотрел им вслед – с любовью? рыцарь не мог в это поверить, но это было так; а ведь ему было известно из книг, что такие твари не умеют любить, что алчные, бессердечные, сжирающие людей прямо с одеждой, вытаскивающие из колыбелей младенцев…
Выходит, врут эти книги?
- Жаль мне тебя, рыцарь, - дракон подошел к нему; и он бы никогда не узнал в этом мрачном, но вполне человеческом господине ту черную тварь, похитившую много лет назад юную принцессу прямо из королевского парка – и не испугался ведь! – ЕЗжай домой, тебе больше нечего ловить.
Рыцарь сел на колодец, закрыв лицо руками; он прерывисто дышал, стараясь сдержать уже свои почти старческие переживания и волнения.
- Я столько лет, - произнес он, - столько лет добирался до логова дракона, преодолевая множество препятствий, сражаясь с самыми невообразимыми демонами, сподручниками самого ужасного зла на земле; я терпел самые различные трудности и мучения; и ради чего?
- Ну, будет, - дракон остался равнодушным к таким почти предельным страданиям рыцаря; взгляд его горел холодно и равнодушно. – Иди домой, рыцарь. Тебе некого тут спасать; ты сам видел, что принцесса счастлива.
- У меня нет дома.
Рыцарь встал, слегка шатаясь – настолько ошеломительным было его горе. Глаза не то горели, не то блестели, а в голове не было ни единой мысли, кроме его необыкновенной тупой боли от происходящего.
Дракон вновь усмехнулся, глядя на него; но эта усмешка теперь была вовсе не злобно-ироничной, каковой была до этого; скорее… сочувствующая что ли?
- Возвращайся, рыцарь. – Он скрестил руки на груди. – Когда вернешься – именно когда вернешься – выполни мою просьбу; выполнять поручения, похоже, единственное, что ты умеешь лучше всего, если не считать фехтования, - в глазах пробежал едкий огонек, - и преодоления своих мучений.
Рука его достала из ведра, брошенного девочкой на землю, три предмета: книгу – новую, красивую, обтянутую, кажется, драконьей кожей, с золотой пряжкой и искусной работой лучших мастеров по рисунку; королевский женский перстень с небесно-голубым опалом; и корону – постаревшую, но по-прежнему достойно сияющей в глаза.
- Это, - он протянул опешившему рыцарю книгу, - ты отдашь в монастырь Сент-Криста наокраине города Драу; ты будешь проезжать мимо него, и как раз по пути отдашь. попросила переписчика Иакова, чтобы он переписал её и отдал на книгопечатающий завод, а оригинал оставил в самом монастыре: люди должны знать историю принцессы.
Рыцарь слегка дрожащими руками принял этот дар дракона; следующим он передал ему кольцо, произнося такие слова:
- Это ты отдашь королевской семье; моей жене этот свадебный перстень её ухажера-принца более не надобен. Там как раз её самая младшая сестра идёт на выданье; ей же это кольцо и отдашь. А вот это, - он передал ему корону, - наденешь сам, но по приезду.
- Сам?
- Да, сам. Теперь иди: тебе больше нечего тут делать, рыцарь.
Он посмотрел на дракона, перевел взгляд на окно, в котором была видна детская мордашка со светлыми кудрями (второй ребенок? или третий?), коротко кивнул и пошел обратно в деревню, слегка ежась от такого странного поручения дракона. Когда его не стало видно за деревьями, дракон тихо произнес:
- Король умер; да здравствует король.
И, постояв некоторое время на холодном северном ветру, пошел в дом, захватив с собой оброненное девочкой ведро.
-
-
09.04.2011 в 17:32крайне счастливый заказчик
-
-
09.04.2011 в 19:37-
-
09.04.2011 в 21:06..Wayfarer.. конечно, знаете ))) Но тем не менее очень приятно )))
-
-
09.04.2011 в 21:30-
-
09.04.2011 в 21:39-
-
09.04.2011 в 22:05-
-
10.04.2011 в 21:33тапки
-
-
10.04.2011 в 22:10Насчет "ужасного кощунства": большое спасибо за замечания, мне они понадобятся при редакции текста )))
-
-
10.04.2011 в 22:24не просто так ставила А зачем? Правило есть правило,существует такое понятие, как грамотность. Нет, существуют, конечно, авторские знаки, но их в таком количестве не используют.
Зачем, например, в этом предложении точка с запятой: "Король умер; да здравствует король." ?
-
-
10.04.2011 в 22:29Может быть. А может быть и я, мой грех )))
Зачем, например, в этом предложении точка с запятой: Король умер; да здравствует король. ?
Почему? Окей, отвечаю: потому что в этом предложении я хотела показать ту интонацию, с которой персонаж произносит его, и разделение двух частей таким образом я посчитала необходимым.
А вообще, знаете, я не имею ничего против, когда поправляют мои ошибки - это благое дело, потому что сама я раззява, тут ничего не могу сказать, но когда это превращается в самоцель - извините, в таком случае принять Вашу критику всерьез я не могу.
-
-
10.04.2011 в 22:36Сам текст как-то уже не воспринимается.
-
-
10.04.2011 в 23:24